=> Santa Monica | Tabit Nakhti

Lincoln притормозил напротив двойных дверей с вытянутыми чёрными фигурами по бокам от. Из передней двери вышел мужчина с забинтованной головой и открыл заднюю дверь отработанным за почти двадцать лет службы движением. Оттуда чинно вылез рыжий мужчина в сером двубортном пиджаке в вертикальную тонкую полоску, чёрной рубашке с расстёгнутым на две пуговицы воротом, поверх которой на цепочке покоилось Око Гора и чёрных джинсах с остроносыми туфлями. В руках у мужчины нашла своё пристанище чёрная полированная трость с золотым набалдашником в виде трёх переплетающихся змеиных голов. Рыжий огляделся по сторонам и ткнул забинтованного концом трости в грудь.
– Раз уж ты всё знаешь, баку¹, то сделай, как надо. – Нахти криво улыбнулся Давиду, – ты почаще, главное, обращайся к Тоту, он тебе подскажет, когда надо быть здесь, чтобы меня забрать.
Давид было открыл рот, но, поймав взгляд своего повелителя, закрыл его. Нахти похлопал семита по плечу и указал пальцем на автомобиль. Проследив, чтобы Давид уехал спокойно и без виляний, сетит поправил левой рукой запутавшийся Глаз Тота, вошёл в двойные двери Башни Вентру.
Внутреннее убранство ввело в некоторый ступор так и не свыкшегося до конца с динамично развивающейся окружающей действительностью египетского вампира. Холодный голубой свет от встроенных в каменную форму ламп, пластмассовые рамки, которые издавали противный звук, если им что-то не нравилось (Моника несколько раз пыталась объяснить, что они делают, но Нахти отмахивался и говорил, что понимать такие вещи её задача). Мраморно-гранитные плиты на полу напоминали о дворцах разных правителей, как будней смертным, так и сетитом.
Из небольшого оцепенения Нахти вывел голос охранника за огромным дубовым столом с экранами, телефонами и прочими средствами связи и контроля. Сетит тряхнул головой и, нацепив дежурную улыбку, двинул к столу.
– Вам помочь, сэр? – Спросил худощавый мужчина в синей формовой рубашке.
– Да, будьте любезны. – Египтянин опёрся на трость, сложив руки перед собой. – Если вас не затруднит, сообщите начальству, что к нему посетители.
– Сэр, я не могу беспокоить начальство по пустякам. Вы время видели? Насколько я знаю, вы на приём не записаны.
– О, уверяю вас, – Нахти чуть наклонил голову и от этого его улыбка стала более лукавой и зловещей. – В записи нет нужды. Видите ли, я дальний родственник. Даже, если так можно выразиться, кровь от крови. Будьте добры, передайте слово в слово: я дальний Сородич. В нашей семье это слово многое значит.

---

баку¹ – обычный раб в Древнем Египте.

Отредактировано Tabit Nakhti (2014-09-11 19:26:01)

— Спасибо тебе, страж покоя, — Табит улыбнулся, и прежде чем зашагал к лифту, подтянул к себе трость и проговорил. — Если тебе нужна будет работа поприбыльней, ну так, совершенно внезапно, то вот тебе… телефон моей помощницы.
Нахти положил визитку из рисовой бумаги со слегка ребристой текстурой, которая гласила золотыми буквами, вдавленными в поверхность "Моника Вайнс. Торговые предложения" и направился к лифту. Кнопок в этом лифте не было, в отличие от других. В движение платформу приводили не семиты, как раньше представлялось сетиту, а что-то постижимое только уму, сравнимому с умом Имхотепа. И, в отличие от ещё, скажем, вековой давности лифтов, эти двигались почти незаметно. В какой-то мере это восхищало сетита, как и те чудные маги, с которыми он как-то приходилось иметь дело в Британии. Те сумасшедшие брали пыхтящий белым дымом котёл и приводили его в действие своей магией. Сетит был довольно сильно удивлён, хотя, стоит отметить, после его Пробуждения это чувство, доступное, как оказалось, даже немёртвым, преследовало его частенько.
Из размышления Табита вывел негромкий звоночек и разъехавшиеся створки. Как и говорил охранник внизу, прямо напротив были дубовые огромные двери.  Подобные двери Нахти видел и в Каире, и в Ливане, и в Британии у людей и Сородичей, которые, как им казалось, считали себя верхом всего. Хищно улыбнувшись, Табит открыл двери и вошёл внутрь. Просторный конференц-зал с большим столом из неизвестных египтянину материалов был тёплого коричневого цвета, обитый панелями из какого-то дерева. Сам стол окружали кожанные стулья на колёсиках, типа тех, на которых "работала" Моника в Убежище своего Домитора. Нахти осмотрел довольно роскошное убранство, кивнул пару раз головой и предпочёл всё же занять один из стульев, дожидаясь хоть кого-то, кто переговорит с египетским вампиром. Вообще Нахти, строго говоря, не планировал совсем контактировать с "официальными властями", но всё же для себя решил отметить, что держаться вежливо для сетитского чародея всё-таки лишним не будет.

Табит за свою крайне продолжительную (не)жизнь навидался ужасов и внезапным голосом за спиной его было уже лет двести как не напугать. Дедушка-сетит повернулся на крутящемся стуле на источник голоса и узрел Носферату. Внешний вид дитя Носфера в общем-то соответствовал понятиям общим представлениям о деловом стиле одежды, только со своим, канализационно-тоннельным колоритом. Тепло и по-отечески улыбнувшись, Нахти вложил трёх змей в ладонь и чуть наклонил вбок голову.
— Моё имя Теодор Адам. — Сетит решил не выдавать своих карт. — Полагаю, раз вы здесь, вы либо Князь, либо Сенешаль, либо Шериф.
Нахти несколько удивил вопрос о цели визита. В его понимании закрепилась мысль, что все члены их Секты должны наизусть знать эти их Традиции. Грубоватый акцент этого вампира напоминал Табиту о тех, кто воевал не так давно со всем миром.
— Видите ли, уважаемый… — Нахти чуть замялся, вспоминая имя. — Простите, вы не назвали своё имя. Так вот, я в городе недавно. И я следую Пятой Традиции.
Сетит говорил вежливо и чуть нараспев. В его словах не было вопиющей неправды: в Лос-Анджелесе Табит действительно не дольше недели. Обустройством его Убежища занималась Моника на деньги своего Домитора. Клиентура так же была либо старая, либо через рекомендации. Разумеется, рекомендовали не Табиту, а Табита.
— Увы и ах, — Последователь развёл руками и вернул трёх змей в ладонь. — Я не могу рассказать вам подробнее. Насколько я знаю, Князь в этом замечательном городе — Женщина. Ни в коем случае не хочу вас оскорбить или принизить ваше достоинство, сэр.
Последователь Сета занял выжидательную позицию. Улыбка осталась тёплой и заботливой, участливой, а вот взгляд глаз сменился. Это была дежурная улыбка для деловых переговоров. Вообще, строго говоря, у сетита был арсенал улыбок на разные случаи жизни. В этом сезоне модной была искренняя. Сперва Табит собирался попросить у Князя выкупить тот несчастный саркофаг, однако, помятуя рассказы о Лос-Анджелесе, какое-то время назад тут тоже была заварушка с Князем и саркофагом. Сделав справедливые выводы, экс-писец решил этот саркофаг взять своими руками. Или не своими. Но, воможно, тут тоже есть что получить и использовать это во славу Сета.

[mod]Штраф за задержку поста от Tabit Nakhti[/mod]
Никогда не будьте наивны, полагая, что Князь не следит за своими угодьями. Когда кажется, что нет никаких признаков его присутствия, на самом деле он смотрит наиболее пристально. И, скорее всего, именно в вашу сторону...
Александра Доусон - ведь Гость был прав, Князем была женщина - хоть и не выдавала своего местоположения, внимательно следила за происходящим с помощью мониторов и маленькой толики Дисциплин. Ей не понравилось, что гость был наким назойливым. Приди он в любое другое время, Доусон была бы даже рада познакомиться с ним поближе. Последователи Сета в Лос Анджелесе были достаточно редки. Но только не сегодня. Дитмар явился вовремя, теперь он умело и грамотно знакомился с чужестранцем, попутно пудря ему мозги. Как мило! Он представился ее именем. Надрать бы уши за дерзость...
"Дитмар," - ей потребовалась всего толика усилия, чтобы передать ему свой приказ. - "Наш гость пришел не вовремя. Скажи ему, чтобы заглянул в другой раз. Если будет сопротивляться... ты сам знаешь, что делать."
Безопасной, безопасной ночи...

-----> Admiral Duncan Club
Сколько прошло времени с тех пор, как мир вздрогнул и перевернулся в бессчетный раз, заставив почувствовать себя песчинкой, влекомой равнодушным роком? Минута, час? А может, год, или десятки лет? Может, куда больше? А, может, мира, а следовательно, пространства и времени уже давно не существовало, и было лишь первозданное, кровавое марево, поглотившее Вселенную с ее множественными светилами и бескрайними холодными просторами, лишенными всего? Невозможно было понять, где верх, а где - низ, где тьма, а где свет, где заканчивается жизнь, а где начинается смерть - потому что любые ориентиры исчезли. Звезда, завершив свой жизненный цикл, взорвалась, дав начало туманности, которая, падая вовнутрь самой себя, порождала новую.   
Ослепленный, лишенный малейшей возможности двигаться, говорить, слышать, он снова оказался погребенным заживо, но на сей раз не в саркофаге, а в пределах собственного тела, надежно привязанного к какой-то скамье. Его обыскали со всей тщательностью, надежно заклеили глаза, рот, закутав голову в скотч, правда, Владиславу уже не было до этого никакого дела. Он не питал ни малейших надежд относительно своей участи. Если его заточили в пределах его тела - что же, ему ничего другого не оставалось, как попытаться убедить свой разум, что он и есть целый мир. Владислав множество раз создавал иллюзии для других, сейчас же пытался создать иллюзию для самого себя. И потом. Кто бы смог убедить его в том, что создаваемое им - это иллюзия? Ведь оно было столь же реальным, как мир, что некогда окружал его. Лишь он сам был мерилом собственного видения, собственных мыслей, собственных чувств.
Он сам определял, где плен, а где - свобода. Стены темницы превращались в неприступные, наглухо закрытые стальные заслоны, надежно ограждающие его от враждебного мира.   
Лишенное какой-либо подпитки извне, богатое, могучее сознание, подчиняющее своей власти других, само рисовало яркие и причудливые образы.
Человек, сидя на земле, мягко держал руку на загривке Зверя, бережно поглаживая густую шерсть, на которой виднелись следы от широкого ошейника. Зверь был похож на огромного пса, но волчьего, серо-бурого окраса. Он совсем не привык к ласке, щерил клыки, когда его касалась чужая рука. Зверь заворчал, желая вырваться на свободу, но Человек не давал ему этого сделать.
Он продолжал гладить Зверя, на этот раз огромную морду, не боясь чудовищных клыков, широкий нос, мощную шею, словно желая приручить полудикого хищника. Словно отдавая всю доброту, которая у него была. И Зверь медленно лег у его ног, положив лобастую и умную морду на колени Человеку. 
"Владислав!" - слышит он далекий и знакомый голос. Этот голос удивительно похож на голос Сенешаля, его Сюзерена - но совсем не таков. Он роднее, мягче, хоть в нем и сокрыта сила. "Ты вернулся...Сынок...Я так долго ждал тебя..."
"Отец! Отец, где ты?..."
"Я здесь!..."
Мраморная лестница без перил, ведущая прямо в звездное небо. Он идет по этому небу, туда, откуда доносится родной голос. И слышит множество других, мужских и женских голосов, обращенных к нему. Они давно не существуют более нигде, кроме как в его памяти - но они более реальны, нежели весь иллюзорный мир вокруг, который остался там, за неприступной стеной.   
"Влад, братишка! Мы все-таки это сделали! Ведь не зря же, да?.. "
"Иди к нам! Здесь так весело!.." 
"Будь ты проклят, убийца!..."
" Я люблю тебя..."
"Ты... правда гордишься мной?"
"Я клянусь служить тебе вечно, мой Повелитель!.."
"Мне страшно. Я не хочу умирать!"
" Мы раздавим их, если ты поведешь нас за собой! Мы верим в тебя!"
Владислав оборачивается по сторонам - но не видит ничего, кроме бесконечного звездного неба, распростертого по обе стороны от белой мраморной лестницы. Голоса бесплотны, но они звучат так громко, будто их произносят живые люди.
"Я здесь!..."
Голос отца становится громче.
На душе становится удивительно спокойно. Почему-то он знает, что этот голос приведет его домой.

Отредактировано Vladislav Paskevich (2014-10-24 22:27:55)

[NIC]father Mendoza[/NIC]
[STA]oww jew[/STA]
[AVA]http://funkyimg.com/i/Ng72.png[/AVA]
23:45

Прикуривая уже седьмую за время ожидания сигарету, святой отец невольно задумался о том, как текучи и непостоянны законы демократической Америки - сегодня ему можно курить в неположенном месте, а завтра парочка мордоворотов, которым Мендоза ничуть не уступает в плечах, вежливо попросит его удалиться, предварительно выплатив компенсацию за такое вопиющее безобразие. Это и касалось колоссальной Варфоломеевской ночи в цивилизованной, казалось бы, стране. Но человеческой нравственности он давно перестал удивляться - бог им судья, а не какой-то только-только соскочивший с иглы подпольный священник. Гораздо интереснее было поглядеть, чем всё это закончится. Ждать правда достаточно долго. Сверившись ещё раз с наручными часами, он только вздохнул и полез в карман за пачкой сигарет, отмечая про себя, это будет восьмая за последние сорок минут. Возле него образовалась небольшая кучка окурков, а язык давно насквозь пропитался горьким никотиновым привкусом, который в идеале можно было бы смыть чем-нибудь высокоградусным. Это потом, сначала работа. А работа у него на сегодняшнюю ночь была не самой приятной.
- Почти не опоздали, - иронично улыбнулся он вышедшему из непримечательного тёмного фургона молодому человеку. Следом за ним на тротуар высыпали трое в масках. - Все в сборе?
- Да, - мистер Перчатка кивнул святому отцу и протянул ладонь для рукопожатия. - Пришлось немного повозиться. Ботливый оказался.
- Ааа... кто тут у нас?
- Адам Верект, 121 год, Вентру, - заученно ответил Перчатка, созерцая широкую спину Мендозы, который уже успел залезть внутрь фургончика и явно осматривал привезённое тело, будто бы криминалист на месте преступления.
- Значит, с Примогеном прибудет кто-то другой.
Молодой человек непонимающе выгнул бровь, на что священник чуть было не расхохотался. Диковато это было. И забавно - приличный с виду студент участвует в сверхъестественной заварушке. Ему бы жить и жить, ничего не зная ни о Мире Тьмы, ни о том, как ненадёжен даже тот, кто с тобой одного вида. Но раз при слове "Примоген" мальчишка переменился в лице, значит что-то он уже смекал в структуре вампирского общества.
- Это не твоя забота, сын мой. Много тебе ещё осталось?
- Ещё двое, если верить списку. Первый патруль сейчас в Сан-Фернандо, третий взял своего последнего за ночь.
Прицокнув языком в явном одобрении услышанного, Мендоза махнул рукой двум стоящим неподалёку охранникам, и те уже явно отработанными за ночь действиями, извлекли из недр фургончика неподвижное вампирское тело, взвалили себе на плечи и унесли в сторону чёрного хода в штаб Вентру. Минуты через две у здания появился ещё один похожий на предыдущий фургон, а следом затормозил и вишнёвый кадиллак.
- Падре! - выскочившая из автомобиля Митци ловко поднырнула под рукой одного из гулей и устремилась к окликнутому мужчине. - Такое было, ты не поверишь.
"Падре" только фыркнул - у него едва-едва начал проходить звон в ушах с прошлого раза, как девичий голос снова на секунду оглушил привыкшего было к тишине оцепленного квартала священника. Тем не менее, Бруха уже нарисовалась рядом с ним, привычно протягивая свой миниатюрный по сравнению с мужским кулачок для приветствия. Мендозе ничего не оставалось, кроме как ответить на жест.
- Есть чем порадовать?
- Есть, - Сюзан подоспела чуть позднее, устало потирая глаза. - Это последний: Владислав Паскевич, 177 лет, Вентру. Большая шишка.
- Я же говорил, - обернулся на "Перчатку" священник, почти торжествующе улыбаясь.
Охранники, расправившиеся с Веректом, занялись и Паскевичем, так же неласково уволоча его в здание. Святой отец тем временем достал из кармана блокнот и вычеркнул из него два имени в знак того, что с этими Сородичами покончено.
- Остались Элис Фостер и Мэриан Норт, - осторожно напомнил лидер одного из патрулей.
- Угум-м... - последовал глубокомысленный ответ. Мужчина ещё несколько секунд бегал глазами по внушительному списку, затем аккуратно закрыл блокнот и убрал его в задний карман джинс.
- Так вот, - после непродолжительного молчания наконец заговорил Мендоза. - Вы, Сюзан, Джо, Митци, вы молодцы. Можете езжать домой, больше вас никто не тронет, - Сюзан, кивнув, отправилась назад к машине, её подруга ещё немного потопталась на месте, махнула на прощание и тоже без лишних слов пошла следом за своим негласным лидером. - Ты... Перчатка вроде, да? Извини, остальных я по прозвищам не особо. За вами только Фостер. Маленькая девочка лет десяти, не больше, злобная тварюга, если разозлить. Старайтесь быть с ней осторожнее, так как сегодня она без своих родителей на улице не покажется.
- Родителей? - переспросил молодой человек.
- Гули.
Парень кивнул и приготовился слушать указания дальше.
- Где она сейчас - я не знаю. Может быть с вами свяжутся те, что в Сан-Фернандо. Держите рацию включённой.
Мистер Перчатка снова понимающе кивнул. Уж что-что, а мельчайшие дисциплинарные нюансы он выполнял всегда безупречно, чего и требовал от своих нынешних "подельников".
- На самом их осталось куда больше. Если будет надобность, я с вами свяжусь. А работа тех ребят на сегодня закончена.
- А если мы встретим другую цель? Ну... ну вы понимаете...
- Понимаю, - Мендоза улыбнулся, - не надо торопиться. Единственное, что я вас попрошу: не трогайте Норт. Её не даром зовут "гарпией", боюсь, это не просто вампирский титул.
Он не хотел впутывать молодняк в подробности и без того грязного дела, все повидавшие сегодня зло и без того увязли в нём по уши. Обменявшись на прощание рукопожатиями, патруль уехал, бодро взвизгнув покрышками, священник же направился в башню, собираясь проверить, всё ли в порядке с пленниками. Ребята из охраны были, конечно, неотёсанными и рубили с плеча, когда возникала необходимость, но, глядя через одностороннее зеркало на постепенно очухивающихся вампиров, Мендоза мысленно похвалил помогавших ему увальней. Глаза, конечности, одежда и дееспособность - всё было при запертых в четырёх стенах кровососах. Привезённая раньше всех барышня, однако, выглядела похуже мужчин, скорее всего, та долго сопротивлялась - святой отец пропустил её прибытие и сейчас слегка недоуменно наблюдал за тем, как кажущаяся совершенно юной кровососка пытается не без помощи стен и окружающих её предметов встать на ноги. Предоставив пока что вампиров самим себе, святой отец отправился наверх из подвального помещения, наглухо запер двери чёрного хода, оставив охрану дежурить снаружи, и пошёл докладывать обо всём архиепископу.

Мраморная лестница вздрогнула и грозила выйти из-под ног. Что-то сильно ударило его в плечо, затем в голову, прямо по затылку. Скорее всего, несший его не рассчитал ширину дверного проема или уронил свою ношу. Видения, которые заменили Владиславу реальность, медленно исчезали. Голоса стихали. Странное дело, одна часть его души хотела продолжить свой путь, идя на голос, вторая - отчаянно хотела вернуться обратно, в мир, полный скорби и страданий, она словно кричала "Возвращайся! Еще не время!". В этот момент лестница под ногами тяжело ударила его в лицо и грудь, рассыпавшись сотней осколков. Что-то тяжелое опустилось ему на спину. Миг - и кровавое марево шумной волной обрушилось на него, вместе с острой, пронзающей болью в груди. Владислав инстинктивно дернулся  - сердце медленно регенерировало, тело обретало возможность двигаться, но Зверь, доселе успокоенный, решил снова показать свой норов. Сдернув скотч со рта, Паскевич намертво вцепился зубами в ворот куртки, чтобы не закричать от боли или не наброситься на кого-нибудь. Удача - он не издал ни звука. Зверь не поглотил его разум, Человек вновь возобладал над ним.
Через какое-то время Владислав понял, что лежит ничком на каменном полу. Медленно ощупав свою голову, он нашел конец скотча, которым были замотаны его глаза. Сев на полу и сняв с головы скотч, попутно случайно вырвав себе прядь волос, он осмотрелся. Полутемный подвал с чем-то блестящим на одной из стен. Ни малейшего намека на двери он не заметил. 
В подвале вместе с ним было еще двое - незнакомые ему мужчина и женщина. Мужчина, похоже, был Сородичем, потому что на его груди так же "красовалось" отверстие от кола. Более того. На коленях его брюк виднелись следы пулевых отверстий. Владислав закусил губу - эти подонки еще и издевались над беззащитной жертвой! Он даже думать не хотел, какое унижение пережил этот незнакомый Сородич.  Женщина была совсем плоха, белое платье было перепачкано в крови. Она едва держалась на ногах, но все же порывалась встать. Видимо, над ней тоже издевались.
Как же мало надо некоторым людям для того, чтобы превратиться в шакалов! Раздавить других просто так, забавы ради,  глумиться над слабыми...Мерзко.  
Да, он, конечно, знал, какими жестокими бывают те, кто ощутил свою власть над кем-то, он читал о психологических экспериментах над людьми, которых делили на две группы - заключенных и надзирателей, но столь явно и в таких чудовищных масштабах столкнулся с этим впервые, этой проклятой ночью...
Медленно встав с пола, Владислав первым делом подошел к женщине, которая отчаянно цеплялась за стену. Мягко коснувшись рукой ее плеча, он участливо произнес:
- Тише, леди. Вам нельзя так резко двигаться. Вы потратите много сил. Лучше сядьте, прошу Вас.
Он быстро снял с себя куртку и постелил на пол, чтобы она могла на нее сесть. Затем, осторожно придерживая ее за руку, помог ей сесть на пол. После, встав, он сделал шаг к мужчине.
- Не имею чести знать Вас, сэр, но позволю себе представиться. Владислав Паскевич. Заместитель директора по безопасности завода металлоконструкций в Сан-Фернандо.
Паскечив первым открыто протянул ему руку для пожатия. Этот жест должен был много значить среди посвященных. Доверие, радушие, честность. О том, что он - Примоген, Владислав решил умолчать, потому что не знал, кем является эта женщина - то ли она смертная, то ли Сородич.
- Видимо, высшие силы особо любят нас, считая очень сильными, поскольку посылают такие испытания, - с ироничной полуулыбкой произнес он, попытался завязать беседу.

Отредактировано Vladislav Paskevich (2014-10-26 14:02:45)

[NIC]in captivity[/NIC]
[STA]-[/STA]
[AVA]http://funkyimg.com/i/P5p6.png[/AVA]
- Для начала перестать делать вид, будто бы "фрау" здесь нет.
Елена никогда не капризничала и не хамила просто потому, что ей хотелось это сделать - в отличие от многих недавно становленных Вентру она знала, что сейчас она никто и звать её никак, и расценивать общество будет её исключительно как "дитя Такого-То", потому и не открывала свой рот лишний раз. Но сейчас, придя себя в сомнительном и совершенно незнакомом месте, пытаясь хоть как-то вновь обрести способность двигаться и видеть мир в прежней чёткости, она явно негодовала с пренебрежительного к ней отношения. Рыцарское поведение было, конечно, кстати, ибо таковое обязывал этикет и элементарное мужское чувство такта, которое, к её немалому удивлению напрочь отключилось, стоило двум Сородичам начать говорить о "своих" делах. Та передряга, в которую они угодили втроём, автоматически делало это вот "своё" дело "общим". Елена была так же схвачена, обездвижена и привезена в это помещение - это ничем не отличало её от остальных собравшихся. Тогда в чём дело? С каких пор Вентру начали делать вид, что они друг дружку не знают?! К слову, она не могла позволить себе представиться, пока её не спросят такие высокопоставленные фигуры, как сам Примоген клана - не далее, чем две недели назад они уже виделись, до этого Сир представлял её на клановом собрании. Сородичей в городе не слишком много, чтобы позволить себе забывать о ком-то, кто с тобой теперь делит один хлеб на всех. Поэтому оставшись так и сидеть, где ей сказали, она брезгливо куталась в оставленный ей пиджак и мрачно думала о том, что их всех ждёт впереди.
Как позже оказалось - мрачный настрой вовсе не был очередной её случайной прихотью. Минуты через три после окончательного их "пробуждения", единственная входная дверь медленно отворилась, и в слабоосвещённое помещение вошла ещё одна вампирша. Елена её узнала сразу - одна из агентов клана, пробивная и надменная Лорейн, так запомнившаяся молодой Вентру яркими янтарными глазами. Сейчас этот взгляд потух, и девушка смотрела не на собравшихся, а куда-то невидяще перед собой, на её лбу и щеках красовались ожоги, столь явно напоминающие по своим очертаниям крест, что девушка не выдержала и отвернаулась от нелицеприятного зрелища. Сама Лорейн была не то в неком подобии транса, не то смертельно напугана, из-за чего говорила очень медленно, тихо и обречённо.
- Вас ждут. Идите за мной. Не надо сопротивляться - будет только хуже.
Она развернулась и покинула комнату, после чего на её месте появилось двое рослых и крепких мужчины с арбалетами, готовые, судя по всему, взять пленников силой, если те не последуют совету. Елена кое-как поднялась на ноги, чувствуя, что в самом деле цепенеет ещё больше от страха - так сильно её потрясло состояние Лорейн, однако, больше не нашла в себе сил двигаться дальше, оставаясь так и стоять, будто бы приросши к полу.
- Бедные души, - со вздохом произнёс отец Фрэнсис, наблюдая за потугами вампиров. - Сколько мучений им уготовано этой ночью, стоят ли их страдания того, что они совершали?
- Ваше Преосвященство, не нам с вами об этом судить, - осторожно ответил Мендоза, искоса поглядывая на стоящего рядом архиепископа ценакулума; тот в отличие от итальянца был одет по сану и держался с большим достоинством и важностью, нежели его побратим по Обществу. - На всё воля Божья. Он решил, что в этот час они должны предаваться мучениям, которые сами накликали на себя.
Отец Фрэнсис улыбнулся и лукаво поглядел поверх очков в толстой чёрной оправе на своего подчинённого. Каким бы безбашенным и беспринципным не был Мендоза, он при этом ухитрялся быть праведником, держаться данных им клятв, бороться со злом в любом его проявлении и помогать страждущим. Среди сметных и среди супернатуралов было вдоволь и зла, и добра, и мучений. Потому по большей части мягкая и сострадающая ко всем душа архиепископа даже болела за тех, кто сейчас был взаперти прямо перед его глазами. Он не сомневался в справедливости приговора, вынесенного для них Орденом и подписанного позже им самим, как главой Центрального ценакулума, он просто хотел, чтобы перед своей кончиной они всё же обратились к Богу.
- Я знаю, мой друг, - всё ещё улыбаясь, сказал он. - Знаю.
Прошедшая мимо священников Лорейн всё ещё источала недавно пережитый страх - это они сумели почувствовать, поэтому когда вампирша едва не оступилась, не заметив из-за рассеянного взгляда начавшуюся под ногами лестницу, отец Фрэнсис поймал её под локоть и аккуратно помог нащупать первую ступень. Она не среагировала, продолжая свой путь, словно робот, на что святой отец вновь со вздохом покачал головой.
- Может, я помогу им? Идти-то недалеко, но вдруг кто задумает сбежать или напасть на кондотьеров? - обеспокоенно глядя в спину уходящей вампирше спросил Мендоза. Ему очень не хотелось, чтобы взваленное на них дело закончилось резнёй. Через арку, ведущую в подземные помещения Башни прошло около двух десятков кровопийц, и некоторые из них пытались оказать сопротивление, правда их быстро и показательно усмирили. Последняя "партия" как раз могла испортить достаточно стабильную кратину.
- Нет, - архиепископ отрицательно качнул головой. - Просто делай свою работу. Остальным я займусь сам.
Кивнув, падре ушёл обратно дежурить на улицу, отец Фрэнсис же, взяв на подмогу троих телохранителей с факелами, отправился конвоировать последних за эту ночь вампиров. Почему-то он чуял, что больше никто не прибудет. "Главный" сейчас был у них, и теперь остальные казались всего лишь мелкой, бесполезной сошкой перед лицом настоящего трофея. И всё-таки... ему было их жалко, потому что он знал, что их ждёт.
>>>>> Underground catacombs

--->Industrial| Vladislav Paskevich
Время: 02.30
Коротко и по существу изложив Дэниалу свой план, Матиаш полностью сосредоточился на вождении. В любое мгновение в него или в них всех могли выстрелить из чего угодно – но сейчас нельзя было думать об этом. Нельзя было думать ни о чем, кроме как об одной-единственной цели: спасти Владислава. Вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев, вдавив до упора педаль газа, Матиаш гнал в центр города. Он выжимал из машины все, что мог. Ценна была каждая секунда. Сердце, как бешеное, стучало в его груди, оно словно хотело выпрыгнуть, гулко отдавало в висках. Жалкие сто двадцать миль на спидометре никак не хотели прибавляться – значит, ехать еще долго. Мир вокруг исчез, он отошел на второй план, сузившись до размеров лобового стекла и зеркала заднего вида. Даже если бы сейчас перед машиной разверзлась пропасть, и был бы  всего один-единственный шанс преодолеть ее, разогнавшись на каком-нибудь «лежачем полицейском», он, не задумываясь ни на мгновение, сделал бы это. Даже если бы он при малейшей неудаче разбился, навсегда стал инвалидом, или сгорел бы в огне, он бы не остановился. На кону жизнь его Друга с большой буквы.
Нет! Даже думать об этом нельзя. Мысли материальны. Владислав боится, что добро, которое он дарит другим, обернется для них бедой – и это произошло. Владислав боится, что попадет в плен – вот. Получите, пейте полной чашей.
«Он благородной крови. Над ним не будут глумиться. Он просто сидит в темной камере, или беседует с кем-нибудь. С ним все хорошо» - убеждал он себя.
Получалось плохо, хотя Матиаш старался изо всех сил.
Они приближались к центру. Там было совсем не так тихо, как на окраинах.
Где-то поблизости послышался сдавленный крик, зашедшийся хрипом – кто-то захлебнулся своей собственной кровью. Не успели бы спасти, даже если бы захотели, бесполезно. Мародеры сшибли металлические щиты и грабят магазин. Гулкая автоматная очередь. Пули рикошетят невдалеке от их машины. Какой-то ублюдок решил пострелять по движущейся мишени в виде их «Форда». Сбросить скорость для того, чтобы выстрелить в ответ? Нет. Нельзя. Дэниал разберется с этим стрелком, если захочет. Дальше, в переулки. Коротким путем, срезать дорогу. Вот показались небоскребы Даунтауна. Здесь уже тише. Все деньги банки уже вывезли.
До цели оставалась всего пара кварталов.
Можно было уже сбавить скорость, чтобы не привлекать чужого внимания.
В какой-то момент фары высветили висящий над козырьком бизнес-центра изуродованный труп в окровавленных лохмотьях, похожих на деловой костюм. Лицо превратилось в месиво, а к груди была прибита кривая табличка «Питер Джейсон. Он воровал наши деньги». Матиаш с трудом узнал его. Это был один из крупных менеджеров, работавших на экс-Князя Элиаса Мартинссона. Владислав с Матиашем всегда оформляли у Питера кредиты для завода, он был добросовестным и аккуратным сотрудником. Улыбчивый сероглазый парень с фотографией своей крохотной дочки на столе… Бедняга не захотел уволиться сразу после ухода своего патрона, а решил остаться и работать, как мог, без прежних связей. За что и поплатился. «Жалко парня. Его надо будет снять и похоронить достойно»,  - подумал Матиаш, стараясь не смотреть на обезображенный труп.
Не доезжая сотни метров до здания, Матиаш решил остановиться в ближайшем тупике.
- Дальше нельзя. Нас могут заметить, - обернувшись, произнес он Дэниалу и властному незнакомцу рядом с ним. Покопавшись в карманах, Таубер протянул Вуду «жучок» и мини-рацию. Вторую мини-рацию Матиаш вставил себе в ухо.  Гуль, стараясь не хлопать дверью, вышел из машины и как можно плотнее прижался спиной к стене, внимательно осматривая периметр.   
- Нормально слышно?... – спросил он Тремера, зажимая другое ухо и проверяя работу мини-раций – хорошо, что они остались в запасе у Найджела и он спрятал их в сейф оружейной! Вроде бы работали – ответ пришел сразу. На всякий случай Матиаш достал «Глок» и снял его с предохранителя. 
- Дэниал, у тебя включен «блютус» и конференц-связь? Хотя, глупый вопрос. В общем, как договаривались…Ты в разведку, я прикрываю, - тихо произнес Таубер, внимательно проверяя окрестности на предмет видеокамер. К счастью, здесь их не было – только пара мусорных баков. Зато невдалеке виднелся короб воздуховода.
Мобильник в кармане все еще не вибрировал. Это было плохим знаком...

[NIC] Matiash Tauber [/NIC]
[AVA]http://funkyimg.com/i/KjKk.pgn[/AVA]

Отредактировано Mr. Nobody (2014-11-13 18:09:49)

--->Industrial| Vladislav Paskevich

-Куда это ты? Разве я сказал, что идти нужно сейчас? - Сказал фон Эльц зашагавшему в сторону башни Вуду. Тот разумеется с недовольством остановился и развернулся к сиру.

-Я... не понимаю. Чего мы ждём?

-Ты слишком торопишься, мой ученик. Опять ведёшь себя как неуч, совершенно не продумав иные варианты выполнения задачи. - Преспокойно ответил фон Эльц.

-Иные? Ты сам сказал, как нам действовать, но теперь предлагаешь мне сделать как-то по другому? Максимельян, сейчас не до игр. Надо или что-то делать, или убраться с улицы, потому, что кроме нас тут никого нет, а значит "мы" единственная цель для кого-то, кто придёт и надерёт... - Вуд отмахнулся - В общем ты понял.

Максимельян даже не повёл бровью, он лишь посмотрел куда-то в сторону.

-Дитя, ты слишком разгорячён, успокойся. В твоей речи было зерно истины, но ты его даже не заметил.

Вуд что-то прошипел и отвернулся, пытаясь сконцентрироваться. Ему на сегодня приключений уже хватило и разного рода загадки, которыми говорил сир были не в радость. Однако же, Архонт чувствовал что фон Эльц прав, что сейчас идти нельзя, но почему?

-Ты имеешь ввиду, что не мы одни нацелились на проникновение в башню?

-Хорошо, это ты понял.

-Но...

-Хотя бы та бунтарка и её друг-отступник - досрочно ответил сир на вопрос "кто?" - Не стоит пренебрегать ей, лишь потому, что она ведёт себя как невежественный ребёнок. Так же не стоит пренебрегать помощью того, кого она приведёт. Если приведёт. Его несомненно ждёт смерть, это не обсуждается, но уже после того, как дело будет сделано.

Затем Максимельян сделал паузу, снова всматриваясь куда то в даль.

-Слышишь ли ты этот город дитя? - наконец нарушил тишину фон Эльц.

После недолгого размышления Вуд ответил:

-Не понимаю о чём ты. - честно признался он.

-Значит ещё рано. Тем не менее, я слышу и чувствую этот элизиум. Это не дары Каина или Тремер. Это приходит само, скорей всего с возрастом, дитя. Так или иначе, мне не удалось исследовать природу этих чувств, но они говорят мне, что судьбы многих переплетаются сегодняшней ночью. Чьи-то теснее, ближе, чьи-то напротив, на столько незаметно, что касаются друг друга через третье колено. Однако есть и некая третья сила, что толкает их по своему дьявольскому сценарию, сводя вместе или разбрасывая в самые дальние концы друг от друга. Такое уже было...

Фон Эльц замолчал. В его воспоминаниях начали всплывать события 1208 года, врезавшиеся в память раскалённым до бела клеймом. Тогда, ещё будучи смертным подростком, он сполна ощутил, что такое "чистка". Инквизиция тащила на костёр всех, будь то истинный праведник или бесчеловечный грешник. Быть может, не столько за преступления, сколько потому, что могла это сделать. Породив хаос, они заставили многих прятаться, а некоторых сражаться. Но кто был зачинщиком? Один или множество? Праведники или грешники? и кто из них кто? Тем не менее, судьбы в ту ночь переплелись, и те, кому не суждено было встретится, бежали или сражались за свою жизнь бок о бок или друг с другом.

-И не раз.

[NIC]Maximilian fon Eltz[/NIC]
[SGN]Трость из красного дерева с титановым сердечником. Рукоять представляет собой рубин в 24 карата, в золотой оправе. Кончик трости сделан из стигийской стали[/SGN]
[AVA]http://funkyimg.com/i/NeZa.jpg[/AVA]

Отредактировано Mr. Nobody (2014-12-18 22:18:28)