Начало игры:
19:47
На лицо что-то село. Азарий поморщился и мысленно прочёл нотацию мухе. Та, неожиданно, оказалась понимающей и явно обладала экстрасенсорными способностями, потому что улетела. Или ей не понравилось, как итальянец перекосил рожу. Одно из двух. Город затих. Неожиданно, надо сказать, учитывая недавнее объявление…Какое? Азарий открыл глаза и присел; постепенно, как подбитый  медведь, переваливаясь и собирая в кучу конечности. Когда горстка костей, мяса и одежды осознала себя единым целым, она с логичным вопросом во взгляде уставилась на половник, который до того крепко сжимала пальцами правой руки, до сине-фиолетовых отметин на ладони.
«Зачем он мне?»- парень изучил кухонный предмет на наличие повреждений. Утварь принадлежала его матери, а расстраивать женщину не хотелось. Никаких отметин, царапин или вмятин. Идеальный такой половник с блестящей ручкой, хоть сразу на рекламный стенд. Правда, налип тёмный волос. Наверное, прицепился с земли.
Второй вопрос на повестке дня – что за земля. Бьянки оглянулся направо. Налево. Красные столбы, обилие иероглифов, деревянные таблички. Ступени, где он и задремал.  Похоже на храм. Причём китайский. «Чайнатаун?»- застигнутые врасплох мыши принялись копошиться и искать ответы. Азарий, словно зритель на последнем сеансе, смотрел мелькавшие фотокарточки воспоминаний: объявлен Судный День, люди паникуют, разрешена самооборона и убийства, идут…Итальянец вспомнил, что в момент объявления был дома с матерью, за стенкой кричал соседский телевизор. Правительство плохого не придумает. Мы должны верить правительству. Оно творит во благо Америки. Ещё он вспомнил, что предупредили насчёт оружия и кухонных предметов; Аз отдал нож матери, а сам взял оставшийся половник, вместо монтировки. В принципе, обороняться сойдёт. Если воткнуть в правильное место. Затем студент сказал, что хочет в храм, молиться за их души. И пошёл. Но в католическом их прихода не было места, а в ближайшей протестантской церкви святой отец сошёл с ума и грозился, что в семь нуль-нуль отомстит всем, кто ему исповедовался в грехах, очернивших его душу. Ноги и линии метро привели итальянца в Чайнатаун.
И здесь были люди. По крайней мере, проснувшись окончательно, он услышал голоса, топот и прочие атрибуты толпы, но с другой стороны здания. Его же угораздило отключиться на задворках. Надо было заправиться кофе перед путешествием, однако то случилось импровизированно. В Чайнатауне должен быть китайский чай. Или лучше отправиться в сторону старого места работы до дайнеров? Либо до любого дайнера в ином районе.
Часов как назло с собой не было. Телефон остался дома. Лишь половник да зажигалка. Зипповская, хорошая. Но в борьбе с одичавшим городом – бесполезная. Если не захочется поджечь кому-нибудь глаза или опалить, как минимум, ресницы и брови. Или волосы. Кому бы? «Пожалуй,  команде поддержки из старой школы. И Саше. Из интереса, успею ли»- а мыши идею не поддержали, затихли. Они слишком боялись Изверга.  При его появлении в зоне видимости грызуны исчезали в районе ушей, сворачивались и прекращали дышать.  Аз считал их странными. В той степени, в которой могут быть странными мыши в твоей голове.
Вместе со жгучим желанием кофе и провалиться обратно в сон, возникла идея съесть каких-нибудь азиатских сладостей, если по пути попадётся палатка. Из-за вырожденного чувства страха Бьянки было глубоко без разницы, хоть разверзнутся Небеса. Зато желудок выпрашивал серенадами. Похлопав по карманам и отыскав целый талон на скидку в кафе-мороженом и двадцать долларов, Зари сложил богатство обратно в джинсы, отряхнулся и обошёл храм, выходя на улицу перед ним.

Отредактировано Azary Bianchi (2014-07-13 05:00:30)

Сон бродил из глаза в глаз, умудряясь не споткнуться о нервы. Ему было привычно: в каждом студенте Сон был настолько редким гостем, что перестал смущаться непротоптанным дорожкам и торчащим из непонятных тёмных углов фразам на латыни или синусам с  заметками о рибонуклеиновой кислоте, в зависимости от специальности обучающегося. В Азарии Сну было скучно, тесно, но уличные беспорядки твердили ему остаться в безопасности. В зависимости от положения Сна – у левого или у правого глаза – Зари кренило то в одну, то в другую сторону.  Спустя три метра, он понял, как лучше противостоять силе тяготения, и стал раскачиваться в противоположную сторону, чтобы на четвёртом метре начать двигаться нормально. Вдалеке грохотала перестрелка или фейерверк – в конце концов, это Чайнатаун. Китайцы, едящие эмбрионы младенцев, могли запускать салюты даже в день траура. Почему-то Бьянки сомневался, что сегодня у торговцев оружием, контрабандой и прочим день отличается от прочих. Китайский квартал жил своей жизнью, в отличие от трясущегося Голливуда или резко осмелевшего пригорода: в обычные дни хулиганам не хватало смелости убить кого-то, кто выглядит значительно грознее бомжа.
Хотелось есть и выпить горячего нектара богов, амброзию мегаполисов, дымящийся обломок облака, на котором восседает Бог…кофе. Потерев тыльной стороной ладони лицо, Аз вдавил Сон в себя, отогнав от необходимых органов в количестве трёх штук: двух глаз и рта. Было бы плохо разучиться говорить сегодня. Бандитов или сумасшедших (себя ни в коем случае к ним Мышь не приписывал, он был адекватен и здоров) рядом в сильной концентрации не наблюдалась. Лишь девушка с планшетом и грустной ухмылкой ненавистницы тупящих девайсов. «Она ищет? Или у неё есть карта. Надо узнать, как пройти к метро, либо адрес круглосуточной забегаловки,»- парень пальцами причесался, чтобы не отпугнуть объект, обладающий информацией. Толку было мало: кудри остались на прежнем месте, свернувшись пружинками. «Сойдёт». Мыши на девушку косились, робко напоминая, что это не тот город, где следует доверять милым существам.
Бодрой походкой (вместив в неё остаток имевшейся  энергии), Зар подошёл к незнакомке, улыбнулся, вежливо, но не натянуто, и тоном под стать спросил:
- Простите. У Вас есть карта? Я ищу метро, но не знаю район.
Где-то забилась мысль, что надо было отряхнуть рубашку, наверняка остались следы. Либо свернуть и повесить её на пояс, оставшись в любимой спортивной майке и демонстрируя кости, чем бы отвлёк от грязи на белом. Как говорится, хорошие идеи приходят после.
- Прикольный день для прогулок. – Сказал скорее себе, глядя вперёд и улыбаясь уже искренне. Витавшее в воздухе напряжение смешило. Город оставался городом, пороки -  пороками, желания – желаниями. Почему стоило бояться и трястись сегодня, запираться в бункерах? Почему не вчера? Неужели сосед, чью собаку вы переехали на пикапе, захотел убить вас только сегодня, а не покупал яд для вашего кота дюжий месяц подряд, подливая валерьяну? Или вы резко захотели отомстить боссу сейчас, ведь он уволил вас шесть лет назад, и жизнь пошла под откос? Вопрос не в законности. Если есть реальная цель, на наказание не посмотрят, либо сбегут или откупятся. Смешная ночь.
Издалека молодой человек не обратил внимания на пса, стоящего рядом с хозяйкой. Они были похожи. Девушка и доберман. Оба поджарые, лёгкие и готовые сорваться с места, возможно, весёлые, скорые на решения и горячие по молодости. Зари часто сравнивал людей и животных. Для него было в порядке сказать какой-нибудь девчонке, что она и крокодил с фотографии на рекламе зоопарка – одно лицо. В том не было ничего оскорбительного. Каким-то образом парень воспринимал черты отдельно от расы или принадлежности, искал идентичные блики в глазах или сопоставлял впечатления, производимые объектами.  Вторым фактом для затравки стало отсутствие поводка. «Не сбежит от шума или выстрелов?». Собаки часто пугаются салюта, этот же пёс лояльно относился к доносящемуся до храма грохоту. При взгляде на него пропадала сонливость. Просто образец собранности. Или желания поиграть, кто знает. «Надо будет в будущем завести зверушку. Собаку или кошку. Или канарейку. Матери понравится, если дома будут трели.» Зар старался удержать в поле зрения и четвероного, и его хозяйку, чтобы не показаться бескультурщиной.

Отредактировано Azary Bianchi (2014-07-09 22:22:10)

Начало игры;
20:05

- Оооо, так вот где тебя носит.

Первым желанием было схватить девчонку в охапку, кинуть её на переднее пассажирское сидение, завести мотор и погнать по улице вниз, пока дорогу не забили случайные автомобилисты-смертники, готовые в любой момент врезаться на полной скорости в твою красавицу. Такая перспектива точно уж не устраивала Берга, который был вынужден оставить свой «Тандербёрд» в гараже, дабы не рисковать лишний раз. Хорошая эта была идея или не очень – добираться пришлось на метро в достаточно подвешенном состоянии, в котором желание закурить сильнее здравого смысла, а незнание того, можно ли сегодня нарушать дурацкие законы, ещё сильнее действует на нервы, - но в Чайнатауне вампир оказался достаточно быстро. Не то чтобы он приследовал идею отыскать свою подопечную и насильно погать домой, но раз случай предоставил ему такую возможность, то почему бы и нет?

На самом деле Бергсвейн ехал к азиатам только потому, что там было относительно спокойно. Разуменее всего в такой ситуации оставаться на месте и не дёргаться. Найти, к примеру, относительно защишённое место, залечь на дно и прождать до вечера будущего дня. Поэтому вторым желанием оказалось снова уцепить Сорен, но на этот раз запихать в убежище и сидеть, караулить. Одно удивительнее второго. Отвратительная ситуация. Ведь нет гарантии того, что катаяны согласятся терпеть на своей территории чужаков? Разумеется. Они расправятся с ними при первой подвернувшейся возможности. Что ж, сегодня ночью им повезло. Могут устроить вечеринку.

Поравнявшись с неонатом, вампир закурил, радостно отмечая про себя, что напряжённые нервишки перестали вибрировать, как бельевая верёвка на порывистом ветру. Но его по-прежнему трясло. Что бы ни происходило сейчас в центре, на окраине, в курортных районах – это неправильно. Только сейчас точно было не место для революций. Как-нибудь потом. Когда не будет риска рассыпаться в прах после стольких прожитых веков.

- Привет, малыш, - Берг не глядя  провёл ладонью по голове добермана и похлопал того по холке. – Сорен, ноги в руки и прыгай в салон. Пришла пора убираться отсюда куда-нибудь подальше, и желательно, чтобы это «подальше» не выходило за пределы моего зрения.

Неизвестно, станет ли она протестовать или же, наоборот, спокойно среагирует, и через каких-то 40 минут они будут подъезжать к Санта-Монике, но вампир на всякий случай напустил на себя ещё более решительный вид, чем обычно. При этом он напрочь игнорировал стоящего подле своей подопечной парня. Он был пока что лишним на этом празднике жизни.

- Ну? Пошевеливайся, давай.

Подтолкнув неоната в спину в сторону машины, он напряжённо поглядел по сторонам, на всякий случай сканируя местность на предмет слежки. Чем чёрт не шутит? Берг пожил на этом свете достаточно, чтобы начать подозревать каждый апокалиптично шуршаший по асфальту бумажный пакет из-под бургеров. И это на абсолютном серьёзе, исключая всевозможные лирические отступления и занудные комментарии о том, что древний не может опуститься до такого уровня. Разумеется нет. Просто осторожность никому не мешала, особенно в такой ситуации, в какой оказалось без малого абсолютно всё население Лос-Анджелеса. Представив то, что случится со всеми сосудами к семи утра, вампир в который раз за сегодня молчаливо повращал глазами. Бред. Бредятина.

Убедившись, что никто более не сомневается в его решимости, гангрел повернулся к смертному пацану, сжимающему в руке столовый половник. Стебётся что ли? Или у него на фоне происходящего сорвало крышу? Во всяком случае, угрозы этот чудак никому не представлял.

- Ты, - Берг указал на незнакомца пальцем, - едешь с нами. Конечную точку скажешь уже по дороге. А теперь бегом в салон.

Парень долго изучал планшет, отчаянно пытаясь запомнить все извилистые повороты змейки отображаемого маршрута. Было заметно, что у него явно были проблемы с запоминанием.
- Видимо, правительство сочло невозможность обновить твиттер куда более опасной ситуацией, чем вызов 911, - иронично подметила Сорен, соглашаясь с абсурдными условиями, созданными нынешней властью.
К чему вся эта показуха? Судный день? Ночь беззакония? Для чего же тогда политики греют своими задницами кресла парламента? Не они ли глас правопорядка и безопасности великой и могучей Америки? Вроде бы и да. Но что это за порядок, который допускает беспорядок, да ещё так борзо, смело и официально?! Приехали. 21ый век, расцвет демократии, мать её так. Бедлам, не иначе. Вэлл ненавидела политиков и всю правящую касту. И неспроста. В этих людях не было ничего «святого», и не с точки зрения религии, а просто с точки зрения обыкновенных человеческих качеств: они все прогнили изнутри и своей нескончаемой жадностью распространяли заразу в сердца своего народа, прикрываясь под лживой пропагандой патриотизма и любви к собственной стране. Наверняка, вся эта шумиха устроена для «чистки» неугодных власти индивидуумов. И, наверняка, она пройдет более чем успешно. Ведь чертова гнилая система работала, как часы. Из года в год, из столетия в столетие, из поколения в поколение. Возможно, в людях изначально было заложено стремление к самоуничтожению. Как знать? Слишком философский вопрос, и не Сорен судить об этом. Хотя, пускай, она уже и не относилась к роду людскому, уверенность в том, что многие вампиры ничем не отличаются по прогрессированию духовного гниения от людей, уверенно оставалась в её убеждениях. Вся земная разумная жизнь скорее уничтожит друг друга, чем оставит собственные жадные и эгоистичные притязания на этот, тонущий в пороке, мир…
Но вести мысленные дебаты по поводу устройства общества, Сорен выдалось недолго. Знакомый нордический голос из-за спины обвалился, как снег на голову. Ну, конечно, это Берг. Он всегда рядом, где-то наблюдает за тобой из тени и следит, чтобы ты, глупая молодая девчушка, снова не вляпалась в очередные неприятности. Вернее, на данный момент он уже решительно подталкивал Вэлл в машину, словно непослушного ребёнка.
- Но сайлентблоки… - а, к черту. Какой толк с ним спорить? Сама ведь собиралась уже уезжать домой. Стало как-то неудобно перед парнем, которого Сора обещала подвезти, а угрюмый опекун, видимо, был не в самом лучшем настроении рассматривать другие кандидатуры горе-путешественников, которым не сиделось дома.
- Да, сажусь, я сажусь, всё! – слегка обиженно надув губы, Сорен уселась на пассажирское сидение рядом с водительским. И обида была даже не в том, что её загоняют домой «рано ночью», а именно потому, что Берг собирался рулить. Ревность к собственной машине была для юной неонатки просто неизмеримой. Это же её сокровище. Её прелесть! Хотя всё было не так плохо, конечно же, ведь учил водить машину Вэлл никто иной, как сам Берг. Но детский синдром собственника перерасти так и не удалось. Обидки, конечно, смягчились тем, что опекун таки заметил бедолагу с паломником и словесно затолкал того в машину. Нарушать обещание подвезти как-то не хотелось и хорошо, что проблема решилась сама собой.
Правда, будет ли тому комфортно, Сорен сомневалась – ведь на заднем сидении расположился Деймос, властно заняв большую часть сидения. Девушка с укором оглянулась на пса, и тот немного подвинулся, хотя продолжал играть с парнем в гляделки. Ну, пусть так, абы только не кусался.
- Ну, куда мы хоть рулим, босс? – с ноткой смирения и недовольства одновременно, промолвила Вэлл, оглядываясь на рядом сидящего Берга.
Стало как-то спокойнее на душе, даже голодные позывы пропали, от чего неонатка расслабленно расплывшись в сидении, почувствовала себя более уверенно.
- Прости моего… э-э-э, - подбирая нужную роль для Берга, Сорен немного запнулась, оборачиваясь к парню на заднем сидении, - брата,  - Называть Берга дядей нелепо – он выглядит всего на пару лет старше меня! он немного хмурый. Я, кстати, Сорен.
Запоздалое знакомство, но хоть какое-то! Не хотелось ехать в гнетущем молчании, оно удручало, да, и выглядело как-то сумбурно.
- Я думаю, в метро сейчас также «безопасно», как и на улицах, поэтому лучше будет, если мы вас подбросим до дома, да, Берг? – порою Вэлл забывалась, что находилась не в лучшем положении, чем незнакомые ей люди, но человеческий фактор не давал ей просто так выкинуть этого соню с паломником на ступеньки метро, где шатается не только местная шпана, а чего похуже. 
Но вот как отреагирует на это сам Берг было неясно, хотя, скорее всего, отрицательно. Но попытка, не пытка. Он ведь тоже добрый малый, раз уж взял на себя опеку ненужной никому сиротки в своё время. И по сей день продолжает приглядывать за ней. Что это, как не примитивный акт милосердия и доброты? Вэлл продолжала слепо верить в то, что вампирам не чужды подобные эмоции.

Отредактировано Soren Well (2014-07-16 23:40:54)

Девушка была права, абсолютно права на счёт глупости правительства и популярности Твиттера: в последний год любое событие обозначалось не в средствах СМИ, любимых нашими бабушками и родителями, не в газетах или журналах, а напрямую в Интернет-сообществе. «Птичка начирикала».  Зари был готов поспорить, что в эту ночь Твиттер наполнится тегами  «LA, Судная Ночь» и записями вроде: «Так я умер, мир!» или «Помните мои кишки на перекрёстке» и т.д. Будут прикреплённые фотографии чужих зверств. Ещё Азарий был достаточно умён, чтобы понимать, что ни один твит не будет опубликован дольше, чем на секунду. Эти теги заблокируют. Не только их, любое упоминание о ночи не покинет город, ибо оно невыгодно. Слава демократии! Уже в машине итальянец нахмурил брови и тихо щёлкнул пальцами, уловив очевидное: SIP-телефонию никто не отменял, она использует Интернет-канал. Звоните 911, если, конечно, на счету есть деньги. Звонок экстренным службам через Веб во всех странах платны. Умирайте  с шиком, господа выпендрёжники.
С псом общий язык Зари нашёл быстро. Гляделки уравняли их на отрезок страшной ночи, либо, признать правду, Деймос  достаточно рассмотрел парня, чтобы сделать вывод об отсутствии конкуренции на своё место. Спустя пару секунд на заднем сиденье стало просторно сидеть. Пёс отодвинулся, Аз остался на месте, его больше привлекал вид за окном. Судьба редко забрасывала его за годы жизни в LA в Чайнатаун. Даже в темноте улицы пестрили красками: красные ленты, зелёные огоньки, золото. Запах чая и специй, заглушаемые привычной вонью бетона и испачканного городского асфальта. Не хватало задушевной песни в автомобильных колонках. Наверное, для атмосферы по радио будут пускать блюз потоскливей.
Мышь протянул приободрившейся девушке руку. Не целоваться же? Как-то манерно и глупо.
- Приятно, - по-настоящему. Ему нравились люди, способные живо улыбаться. – А я Азарий, можно Зари. – Не скажешь, что прозвище Зари ему прикрепилось отнюдь не от сверстников, а от Изверга, до того, как тот окончательно перестал видеть в подопытном оболочку опытов и «мышь», за расспросами о древней Византии, одной из приятных плат  их договора. Бианки снова удивился доброте девушки. Нет, поразился – точнее. Подобрать в эту ночь чужака и предложить подбросить до дома. Неимоверная щедрость. На грани сумасшествия. Изумление явственно отразилось на лице и во взгляде. – Вы подвергните себя опасности, пересекая город. Не стоит, спасибо, не стоит. Я доберусь в полном порядке, когда выпью кофе. – Смешок. Не теряя надежды, как говорится. – Выкиньте меня, когда проедите мимо любого дайнера. Пожалуйста.
Не всё коту Масленица. Идиллию нарушили четыре противных старшеклассника из тех, кому сверстницы не дают под страхом смерти, судя по бреду, доносящемуся до ушей сидящих в салоне. Не успел Мышь среагировать, как рядом посыпалось лобовое стекло. Зари метнулся, поднимаясь в сторону брата Сорен, посчитав, что большая часть осколков направилась прямиком на мужчину.  Вот и настало время выживать. Рассмотреть, в порядке ли водитель, мигрант не успел – его бесцеремонно схватили за волосы и потащили. Если бы итальянец пристегнулся, он бы точно лишился половины кудрей. Так парень отделался всего-то неглубокими царапинами от стекла. Как Азарий жалел, что в машине не ударили по газам буквально мгновение назад, когда можно было переехать ублюдков, испачкав разве что бампер.  На китайцев господа в машине похожи не были, но младшего из «сильной половины» с лихвой выдавали смуглая кожа и вьющиеся волосы, чтобы не признать в нём приезжего с юга. Одна надежда, что идиоты не всех иностранцев отличают от, по их мнению, правильных американцев, в крови которых смешалось полно национальностей.
На пути из салона было двигаться неудобно – сильнее размахнёшься руками, получишь осколки под кожу. Не теряя времени, Зари затеял претензию на драку. Сдаваться без боя он не собирался, тем более, следовало помочь Сорен, хоть как-то, пока эти малолетние придурки не сотворили с доброй попутчицей нечто ужасное. Бьянки поступил не по-мужски, перевернув половник и ударив с силой ручкой в самое больное место, как бы не поступил никогда, если бы считал отморозков людьми.
- Мрази! Только попробуйте ей что-нибудь сделать!
Из раздела «Моська лает на слона», однако боевой дух студента зашкаливал. В нём проснулся бессмысленный героизм. Поразительно, что малолетки спустили высказывание о девчонке, не стали оспаривать право на первенство. Если через удар будет время для разговора, стоило бы им напомнить о раздорах, если сами не догадаются.

[mod]Старшеклассников в банде четверо [/mod]

Отредактировано Azary Bianchi (2014-07-30 22:59:53)

Почти любовно Алекс уложил на землю свою желанную добычу, наслаждаясь трепыханьями и воплями ребят и жертв со спины. Одна его рука по-прежнему сжимала волосы, другая шарила по телу девушки, с удовольствием ощупывая плавные изгибы и выпуклости. Внезапно ставшая твердой кожа его не смущала. Напевая приятным баритоном любимую мелодию, Алекс предвкушал, какое удовольствие его этим вечером ждет, не сразу почувствовав боль в руке. Его пальцы, сжимающие волосы девчушки, онемели, и поначалу хулиган даже счел это забавным, но когда хрустнула кость, а острые ногти жертвы вспороли кожу до крови, он заподозрил, что что-то идёт не так.
- Эй, Дим! Дим, толстяк! - позвал главарь, но тот ответил не сразу, занятый избиением собаки, что грозилась его растерзать. - Поди сюда, грязный хряк, или, клянусь, я заставлю тебя съесть собственную шляпу!!
Против такого аргумента Дим не смог бы пойти, а потому, оставив животное, грузно пошел к Алексу, чье запястье уже было вывернуто под неестественным углом. Боли лидер не чувствовал - ему не дала порция наркотика, которую он принял вместе с порцией молока.
- Держи девчонку, Дим, и вырываться не давай.
Вместе с толстяком они перевернули пленницу на спину, и Алекс тут же уселся ей на колени, сломанной рукой помахивая в воздухе, как флагом:
- Красота моя, ты точно кошка. Посмотри, Дим, как сияют глазки, и как остры клыки.
Побледневший было от звериного вида девушки толстяк глуповато заржал:
- Ты только ртом ее не пользуйся, а то еще откусит!
- Ты грубиян, невежда и дурак, - отчитал товарища Алекс, как в школе старый учитель чихвостит хулиганов, а после этого со всей силы ударил его стеком в живот. Тот застонал и скрючился, а лидер, отложив Стек, вновь занялся своей добычей.
Тем временем Джорджи и Пит разбирались с кудрявым дылдой и еще одним кудрявым коротышкой. Видя свирепость того, что поменьше, оба хулигана пошли первым делом на него, хватая под руки и не давая вмешаться в священные дела Алекса.
- Не спеши, коротыш, - оставив Пита держать парнишку со спины под руки, от души заехал последнему кулаком в нос, тем самым его ломая. - Что-то ты больно нежный. Может, и не мальчонка ты вовсе? Пит, проверишь? А то скулит, как баба.
Пит невнятно пробурчал что-то и ударил парню по почкам, чтобы поменьше дергался, а Джорджи тем временем взялся за стек.

[NIC]The Players[/NIC]
[AVA]http://funkyimg.com/i/JDbD.png[/AVA]
[STA]orange[/STA]

Всё это походило на… безумие? Нет, только не это, оно ведь так опасно для клана, в чьих жила течет кровь гангрелов. Берг говорил, что когда вампиры впадают в безумие - они более не различают, кто враг, а кто друг, становятся неуправляемыми, агрессивными  берсерками, желающими лишь убивать и раздирать глотки. Но самое страшное – это отпечаток, который Зверь необратимо оставит на теле сородича. Если Сорен отдастся во власть гнева, она, конечно, без труда раздерёт эту шайку в кровавые клочья, но этот парень Азарий – выживет ли он? Да, и тело – оно станет все менее походить на человеческое, это недопустимо.
« - Недопустимо…нельзя…нужно…контролировать… этот…запах…вкусно…»
Деймос, которого изрядно потрепало, с рыком отступил назад, пронзительно взвыв на весь квартал. Было в этом вое что-то необычное, что-то потустороннее и пугающее, несущее суть не только природы собаки, но и сущность гангрел. Он выл так довольно продолжительное время, пока на улицах эхом не раздался ответный лай других собак. Их было множество здесь, голодных дворняг из Чайнатауна. В отличие от центральных районов Лос-Анджелеса  в азиатских районах очень редко работали службы по отлову животных. Лай стремительно приближался и слышался отчетливее. Первые пара глаз злобно блеснули из мрака городских улиц, неспешно выходя на свет. Присматриваясь, псы постепенно стягивали кольцо, окружая место событий, словно стая голодных гиен, готовая к приготовлению своего ужина. Пока они не нападали, оказывая странное психологическое давление на окруженных. Собаки скалили их пожелтевшие клыки и угрожающе рычали, а их количество пугающе возрастало. Алые глаза Сорен прошлись по некоторым прибывшим животным, которые попадали в её зрительный радиус. Это была просьба, не приказ - помочь ей и Деймосу. На что животные отреагировали положительно.  Трое псов бросились в сторону парочки подростков, что занимались увлеченным избиением Азария, остальные (что находились позади) инстинктивно подключились к своим четырёхлапым братьям.
Довольная созданной паникой, Сорен обратила взор на самого большого хулигана, что недавно получил оплеуху от своего борзого товарища:
- Твой друг тебя не ценит, твои раны болят… почему ты дерёшься, вместо того чтобы плакать, толстячок? Беги, они голодны, как и я, а ты весьма аппетитен… - лицо девушки злобно исказилось, её голос стал ещё более странным и не естественным.
Усмирения Зверя, что повергает дух смертного в ужас. Гангрелы часто использовали эту способность, дабы подавить или сломить более слабый разум. Пока Сорен удавалось держать Зверя в себе, но чем больше её злили окружающие, тем больше она изменялась, истончая запретную грань. Она по-прежнему лежала на асфальте, пока покалеченный Алекс продолжал нагло лапать её уцелевшей рукой, желание оторвать которую становилось всё сильнее. Благо пёс-гуль был достаточно выносливым, чтобы после избиения стеком и ногами, по-прежнему твёрдо стоять на своих четырёх. Доберман в авангарде с двумя дворнягами метнулся в сторону главаря, на этот раз наскочив на того со всей силы и повалив на землю. Смертельные челюсти клацали рядом с лицом, намереваясь перегрызть парню глотку, остальные псы плотно впились кто куда.
Сорен, наконец, освободилась, шустро подскочив на ноги. Ей хотелось есть. ЖУТКО. Никогда голод не казался таким сильным, каким он был сейчас. Резцы неприятно покалывали во рту, лишь раззадоривая чувство звериной жажды. Сейчас она могла без угрызений совести впиться кому-то из этих четырёх в глотку прямо на виду у смертного парня и полностью осушить их тела… как это делали молодые вампиры  Саббата. Другой вопрос, простит ли она потом себя? Или безвозвратно потеряет часть человечности, за которую столь отчаянно цепляется? Как знать, но с другой стороны эти подонки не заслуживают чего-то другого…

Отредактировано Soren Well (2014-08-27 03:45:58)

Фиаско на сто процентов. Одно дело быть невезучим, другое – невезучим Зари, которого злой рок преследовал в особо изощрённой форме с детства. Если прикинуть, то каждый житель Земли на себя примерял маску несчастного, различались проблемы: у кого-то сломался ноготь, кому-то отбили почки. К последним парень себя мог отнести с плачевной гордостью.
Кровь из носа не капала – неспешно и робко лилась. Руки, занятые двумя негодяями  (кто кого занял – большой вопрос), не спешили дотянуться до лица, дабы удержать тонкие алые полоски, окрасившие кожу и, уже, рубашку на вороте.  Мысли гарцевали взмыленными меринами. «Она из этих…надо остановить кровь…надо». Эхом слово «надо» отзывалось, множилось и оставалось пустым, неисполненным.  Пусть девушка скалится, улыбается, делает, что угодно. Лишь бы спаслась. Рыцарство в южных жилах пока  не остыло, бесполезное и непродуктивное.
Пёс взвыл. Пронзительно, чудовищно. Громко до одури. Звук ударил в уши, и Бьянки уронил «грозное» оружие. Половник с жалобным звоном прокатился по асфальту. Откуда-то собрались новые собаки: они стягивались тёмными ночными призраками из закоулков и улиц, движимые инстинктом или зовом. Животные сбивались в стаю. Если бы на их месте были бы крысы, у Зари остановилось бы сердце, а так студент лишь испытал волну недоумения, смешанного с испугом. Если бы не удары, которые сыпались, казалось, отовсюду, парень даже бы испытал излишний интерес к ночным странникам вроде Сорен. Муса пресекал тему на корню.
Какое дело до Изверга, если здесь заварушка и без него грозит деревянными последствиями прямоугольной формы? Стеками как раз дрессируют псов. Только лающим себя Азарий не помнил, явственно ощущая, как нагревшаяся от работы поверхность орудия впечатывается ниже рёбер, оставляя синяки и огненные полосы, жжение на которых не желало отступать и после удара.  Мыши вскоре стало жарко, как в адовом пекле. На коже не осталось  нетронутого места;  печень плясала внутри, заразившаяся задором отморозков. С ней и так давно были проблемы от переизбытка медикаментов. Внутренние органы подопытного качеством не отличались. Тычок в солнечное сплетение отозвался гулом по всему организму, Зари почувствовал приступ тошноты. Он собрал руку в кулак, но вражеское колено опередило, заставляя итальянца с неразборчивым матом фактически сесть – подкосились ноги. Зато метафора «глаза вылезли из орбит» почти перестала быть всего-то оборотом речи. Пальцы схватили воздух.
Нос хлюпнул очередной порцией крови. Видать, неудачно задели, иначе откуда там быть такому количеству жидкости…Оценка событий перешла на уровень «борись до конца», где последнее слово приобрело чёткие очертания. Кровотечение в носу – не смертельно. Зато…
К собачьему дыханию вокруг добавились поросячьи визги. Бьянки не понял, откуда они доносились; обзор ему закрывали прилетающие кулаки и машина.  Ребята потеряли к жертве интерес. «Надо было брать топор». Четыре слова в промежутке между сжимания головы чужими ладонями и встречей с металлом.
После первого удара сдохли мыши. Они исчезли, растворились, словно их никогда не было в не особо умной голове. Наступила тишина. Синяки продолжали гореть. Жар и тишина. Краткий миг, чтобы насладиться, прервался вторым ударом, понесшим горячую, бархатную тьму, сомкнувшую объятья. Вместо носа у Азария давно было месиво, которое вряд ли заживёт когда-нибудь до начального состояния.
Парня больше не держали. Смысл подпирать тряпку, не преминувшую тотчас сползти вниз грудой мусора? В забытье и тьме Зари стоило бы понадеяться, что собаки, ведомые гулем, не падки на свежее человеческое мясо.  Идея глупая, но в Судную Ночь могло случиться всё, что будет угодно.  Спокойной ночи, Мышь.

А всё закончилось не так, как хотелось. Сорен мешкала, боялась убивать снова, боялась своей силы, боялась в первую очередь того, кто внутри неё. Зверя. Девушка нырнула в тени Чайнатауна, прытко зацепившись за перила одного из балконов и вскарабкавшись на верхний этаж. Мрак Ночи окутал её, подобно тёплому одеялу, которое приносили пострадавшим спасатели из 911. Пускай, это и металлическая «обивка» ржавых перил, но здесь она на пару мгновений почувствовала себя в относительной безопасности. Если бы Сорен была смертной, то, наверное, её сердце бешено выскакивало из груди. Однако в ответ слышался лишь болезненный собачий визг неподалеку и гадкий смех троих подростков, чьи сердца погрязли в зловонной канаве порока. Какие же они сволочи или, всё же, какая она бесполезная и жалкая? Сидит здесь, словно испуганный хорёк, вместо того чтобы разодрать глотки подонкам в клочья. Зачем же зверю зубы, если он боится их использовать? Зачем? Эх, а на тысячу «зачем» Сора бы ответила, что никогда не просила о такой жизни. Хотя сущность вампира, возможно,  сегодня спасла девушку от судьбы быть извращенно изнасилованной и убитой, завтра или послезавтра она снова столкнётся с жестокой реальностью, что несёт с собой Мир Тьмы. И снова… снова это повторится. Сколько она будет бегать от своей сущности, прежде чем Зверь ей не овладеет?  Хотя... Он уже овладел ей, облачившись  в лик страха перед самой собой.
« - Гадко… я просто бесполезный мёртвый кусок человека, который бежит как та дворняга, панически поджав хвост» - Сора расстроено прикусила губу, прислушиваясь к происходящему за углом.
Малолетние подонки ушли в конечном итоге. Но каковы были последствия не решительности? Берг исчез, израненный и побитый парень истекают кровью рядом с разбитой машиной, а Деймос…
- Деймос! – взволнованно вскрикнув, Вэлл спрыгнула  с лестничной клетки. Её связь с псом оборвалась несколько минут назад, но только сейчас до неё дошло, что четвероногий друг покинул этот мир.
Она  метнулась в сторону происшествия и наклонилась к псу.
- Деймос. Ну, же, малыш… ты же ещё со мной, правда? – аккуратно положив окровавленную морд у пса к себе на колени, рука через мокрую шерсть нащупала грубый перелом в области шеи.
Красные глаза ошарашено распахнулись, осознавая, что это конец. Она прижала морду поближе, крепко обнимая питомца, а по лицу медленно потекли кровавые слёзы, обезображивая и без того жуткую картину.
Боль от потери была невыносимой. Для кого-то это просто собака, но для такой, как Вэлл, это означало смерть лучшего друга. Осознание собственной вины в подобном исходе только делало боль сильнее. Прошло не менее пяти минут, и, Сорен, встала на ноги:
- Спи спокойно, мой друг. Придёт день и я отомщу за тебя, - растерев на лице кровавые разводы от слёз, девушка подошла к Азарию.
Его аура излучала цвет жизни, но парень явно был без сознания, что придало вампирше какое-то облегчение. Хоть он жив, да и к тому же, скорее всего, не увидит её в таком «зверином» виде. Оттащив Азария в салон машины и аккуратно расположив того на заднем сидении, Вэлл захлопнула дверь. Пускай, шпана разбила стекла и помяла капот, «Тойота», по-прежнему, была на ходу. Усевшись за руль, и, посмотрев в собственное уродливое отражение в боковом стекле, Сорен завела машину.
Она не была медиком и не могла оказать должной помощи человеку, а давать ему испить своей крови, чтобы исцелить, не решилась. По рассказам Берга кровь вампиров сводила с ума смертных, делая их одержимыми «своим спасителем».  Спасение взамен на слёт с катушек – кто же в здравом уме на такое подпишется? Никто здравомыслящий.  Поэтому их маршрут лежал к ближайшей больнице.
Машина агрессивно понеслась вдоль улиц, когти Сорен раздраженно впивались в руль. Голодный и душевно разбитый вампир на дороге… та ещё картина. Какие ещё сюрпризы подготовил Лос-Анджелес в эту ночь? 

» Downtown » White memorial medical center

02:15

Не самый удачный вариант - приходить в себя среди обломков бетонных стен, подгнившего дерева, какой-то неопознаваемой рухляди и прочего строительного мусора, который вовсе не смягчил падения с большой высоты, а только ухудшил приземление. Чудом миновав кусок арматуры, торчавший из какого-то странного вида блока, Нейт ощутил всю прелесть падения с высоты семиэтажного здания плашмя. Те, кто говорит, что кошки приземляются на все четыре лапы, может, и правы, но из каждого статического случая можно извлечь исключение. Этот - как раз то, что надо. Теперь чувствуя, как под затылком шуршит галька вперемешку с щепой, он просто пытался хотя бы голову оторвать от "тёпленького" местечка, не то чтобы подняться целиком. Перед глазами безнадёжно плыло, а солоноватый привкус крови во рту не давал сосредоточиться и пересчитать количество полученных недавно увечий. Тело было как парализованное, изредка дёргалась нога или рука в отчаянном порыве заставить сложный биологический механизм начать работать, но всё тщетно. Неизвестно, сколько он пролежал после соприкосновения с землёй, но факт оставался фактом - времени прошло немало, прежде чем со скрипом, стоном, болью во всём теле, он сумел приподняться, а после и сесть. Скорая регенерация оказалась вовсе не такой, какой её описывают в фильмах про оборотнях - вообще давно пора было уяснить, что раненным быть не круто, но это же Нейт. Преодолев первый барьер, мужчина тут же столкнулся со вторым. Тело беспомощно повело в сторону, как только оно приняло вертикальное положение. Снова чуть не рухнув, он почти возмущённо выровнял равновесие, борясь с неунимающейся болью и головокружением, и похромал в сторону от своего импровизированного лежбища, подволакивая левую ногу. Метров через тридцать Нейтан понял, что проще было бы пролежать на одном месте до утра, а не заставлять себя слоняться по кишащим бешеными узкоглазами улицам. Прямо за углом месилась какая-то кучка мужиков, и неизвестно на чьей стороне была победа, более того - это мало волновало раненного и ударенного головой перевёртыша. Ему больше хотелось найти какой-никакой закуток, перевести дух, зализать раны и побрести дальше. Пришлось хромать обратно.
- Да ты ж сука... - ругнулся под нос барс, наступив в темноте на бутылку. Звук лопнувшего стекла в кромешной тишине был подобен взрыву, даже сам виновник торжества чуть не подпрыгнул и не удрал за угол, как спугнутый летящим в морду тапком кот. Вместо этого мужчина замер с поднятой ногой и со вселенской ненавистью уставился на осколки на асфальте.
Вероятность того, что в него сейчас начнут палить со всех сторон была так же мала, как и шансы добраться до дому за полчаса пешком, если учесть то расстояние, что отделяет китайский квартал от Беверли. Поэтому заметно успокоившись, Нейт осторожно переступил злосчастную бутыль, шмыгнул к стене, снова ощущая разрывающую боль в спине и ноге, и крадучись продолжил прокладывать путь вдоль забора храма. Пересекать частную территорию в нынешнем состоянии ему не хотелось. Голос разума всё же даже в таких безбашенных иногда говорит громче безрассудства.