Когда Франц ушел в ванную, а безымянный страж порядка налопался и засопел в своем домике, Макс первым делом пошел к кладовой и извлек оттуда ружье. Несмотря на то, что в этой части Норволка было необычайно тихо, Сиксмит ни капли не чувствовал себя спокойным. Ему казалось, что опасность только и ждет, чтобы он отвлекся и расслабился, чтобы огреть сзади по голове и окончательно добить. Его ребра болели, все еще чувствуя твердые мыски кроссовок, вспоротая кастетом скула ныла, а о вечно нездоровой ноге Макс вообще молчал. Проверив, исправно ли ружье и есть ли патроны, Макс хромым шагом ушел в кухню, ведомый невнятным желанием позаботиться о своем госте. Простояв над открытым холодильником с минуту, Сиксмит понял, что ничего не соображает. Лишившись того, что подстегивало выработку адреналина, организм постепенно впадал в спячку. Вздохнув, Сиксмит закрыл холодильник и ушел на диван, где так и просидел до самого возвращения Франца, выражая собой высшую степень опечаленности. Наверное, ему надо было лечь и поспать, но на самом деле он ничего не хотел. Время тянулось медленно как раз тогда, когда хотелось, чтобы ночь быстрее закончилась, как и этот затянувшийся кошмар.
Двенадцать часов анархии - кто бы это не придумал, пускай сгорит в аду. На часах еще не было двенадцати, а, значит, большая часть ночи еще впереди. Как странно, а ведь, казалось, он пробыл на улице целые сутки. Как хорошо, что назавтра у него выходной. Разрозненный поток мыслей прервал негромкий голос вышедшего из ванной Франца. Он выглядел лучше. Если бы Сиксмит мог себе это позволить, он бы сказал, что Франц красив, как бывают красивы отпрыски семейств высшего сословия. То есть, какими бы нескладными и угловатыми они не были, они все равно красивы как-то изнутри, и никогда не вяжутся с окружающей "простецкой" обстановкой. Об их приключениях напоминала лишь кровь на одежде и всклокоченная шевелюра. Виновато предложив свою помощь, юноша уверенным шагом отправился за аптечкой а затем вернулся к профессору, сел рядом и принялся обрабатывать раны на его лице. Кожу щипало, но холодные пальцы успешно снимали боль и жжение. Макс глупо смотрел куда-то в район верхней застегнутой пуговицы на рубашке Франца и мечтал примерно туда ткнуться лбом, чтобы больше не нужно было держать гудящую голову.
Парень что-то рассказывал, и, к собственному удивлению, Макс слышал каждое слово, как будто все, что осталось рабочего в его организме - это слух. Рассказ Франца был как будто сказка на ночь - такой же не вяжущийся с безумием улиц, как и сам рассказчик с жилищем Макса. Но Сиксмит слушал и представлял себе, как хорошо было бы так же прогуляться под звездами. Ему даже показалось, что он учуял запах летних цветов, хотя это было невозможно. Сиксмит, немного оживший от жжения в руках, кои гость старательно обрабатывал антисептиком, поднял глаза на Франциска и вспомнил о том, что недавно сам хотел позаботиться о нем. Он открыл было рот, чтобы напомнить об этом, но тут Франц прижал к его брови ватку, и пришлось повиноваться указаниям.
На прикрывшего на секунду глаза профессора вдруг посыпались извинения, не пойми чем обоснованные. Сиксмит почти возмущенно открыл глаза и выпрямил сгорбленную спину, собирая силы для контраргументов, но шустрый Франц опять его опередил - вскочив, юноша отправился в сторону кухни.
- Не нужно... - неловко сказал Макс, но юноша не услышал бы этого невнятного бормотания.
Вздохнув, профессор ощутил толику возмущения - в его доме хозяйничают без разрешения, пускай и с благими намерениями! - а потому, взяв в руки трость и ружье, профессор пошел за пареньком.
- Куда Вы так спешите, если мы уже прибыли в самый конец нашего пути? - наконец, продрал голос Макс, облокотившись плечом на стену и ствол ружья положив на другое. На Франца он смотрел не без иронии, попутно отмечая, что никогда прежде не видел его в домашней обстановке.
Для Сиксмита Франциск был что заморская птица для орнитолога - за ним хотелось наблюдать все время, настолько непредсказуемыми казались все его действия.
Подумав, он оставил ружье у стены, а сам, слегка морщась, поковылял к гостю. Особо не церемонясь, Макс протянул руку и коснулся тыльной стороной ладони чужого лба - тот был холодным, будто юноша очень долго пробыл на морозе. И это в июльскую ночь...
- У Вас очень низкое давление. Я помню, что это один из симптомов Вашего недуга, но все-таки, Вы перенервничали, и я предлагаю Вам пойти отдыхать, - он спустился ладонью на щеку молодого человека и со всей серьезностью продолжил, как врачи обычно уговаривают больного. - Вы не представляете, какой удачей для меня стало упасть животом на капот именно Вашей машины. Так что если Вы считаете себя виноватым в этом, то очень зря. Вы спасли мне жизнь, и я не допущу, чтобы с Вами еще что-то случилось.
Наконец, Макс убрал руку и, тепло улыбнувшись, кивнул Францу, мол, следуйте за мной, после чего неровным шагом пошел в сторону спальни.
Отредактировано Max Sixsmith (2014-12-06 00:26:59)
