Начало игры -
1:30
Если исключить субъективное мнение по поводу творящегося за стенами клуба беспредела по всему культурному и цивилизованному городу, то всё было как обычно. Всё те же обитые вельветовыми обоями стены, чудные, стилизованные под хрусталь люстры под потолком, удобные кресла, приглушённый свет и общество одних из лучших Сородичей города. Возле круглого столика рядом со сценой сидит сам Примоген их клана, напротив на кожаном диване его ближайшая подруга Берта, подле неё недавно прибывшая мадемуазель Норт. Гуль неспешно попивала людской коктейль розоватого цвета из пузатого бокала, а прямо за её спиной выступала пара миниатюрных танцовщиц, от которых обе сидящие женщины демонстративно отвернулись - на этот забавный жест юноша отреагировал сдержанной улыбкой и отвёл скучающий взгляд от сцены. Если же абстрагироваться от объективности и включить нарастающее недовольство, то эта ночь была чуть ли ни одной из самых отвратительных. Из соображений собственной безопасности разумные Сородичи были вынуждены прятаться по Элизиумам - одним из них был и "Цыганская роза", остальные или самые отчаянные позволяли себе выходить на улицы, что было безрассудно и... в достаточной доле безумно. Ему повезло. А кому-то повезло меньше. Конечно, исключать той возможности, что обстоятельства вынудили поступать именно таким образом, Поль не собирался, но всё же. Лучше предвидеть некоторые вещи заранее. Или лучше знать о чём-то впрок. О том, что готовится нечто масштабное, гудели все собрания города, вампиры вычисляли дни и делали прогнозы, но ни один из известных ему Сородичей так и не сумел угадать дату - Судная Ночь для него самого стала полнейшей неожиданностью, и даром что он глаза и уши города. Может, кто-то сумел что-то от него скрыть, что-то, чего ему так не хватало. Только не теперь думать об этом - ночь обойдётся дорого тем, кто её запланировал и претворил в жизнь, но это потом. Сейчас главным была цель её пережить. Здесь, в островке безопасности не было места подобным мыслям. Разве что Поль так и не сумел их от себя отогнать.
- Занятно выходит, - бросил он как бы между прочим, откидываясь на спинку кресла, - эта ночь была бы прекрасным поводом собраться здесь, если бы нас кто предупредил заранее. Ведь никому нашей крови нет места в этом безумном празднике. Тогда почему кто-то из нас сейчас вынужден быть на улицах?
Такой была его особенность: долго обдумывать ту или иную мысль, покуда он не убеждался в том, что не сможет дать себе однозначного ответа. После он был вынужден обставить всё так, будто бы важность чьего-то мнения действительно имела место быть. На деле же он скрывал за постановкой своего вопроса свою слабость. Кто-то да наверняка мог это просчитать за годы близкого общения. Но только сейчас никого из них не было в его обществе.
- Остаётся надеяться лишь на то, что им хватит разума не вмешиваться в происходящее. Будет весьма неприятно недосчитаться кого-то из нашего стана, вы так не думаете? - Поль поглядел на своего Примогена.
- Мир знавал немало потрясений, свидетелем некоторых из них имел несчастье быть и я, но... это мне кажется немного диким. Вместо того, чтобы поддерживать контроль над скотом, им было позволено убивать друг дружку... чтобы отсеять слабейших и оставить заслуженных?
Он качнул головой и снова подался вперёд, упираясь локтями в стеклянную столешницу. Такие вопросы задавать следует на собраниях и в присутствии высокопоставленных лиц в немалом количестве, но это по всем имеющимся формальным правилам. Те, кто уже успел побывать в обществе бессмертных политиков, успел раз и навсегда уяснить, что в Камарилье общие дела делаются по отдельности. Поэтому через Примогена он и попытался узнать, что происходит. Почему его единственное Дитя сейчас где-то, а это "где-то" явно не с ним. Почему, если акция была задумана для смертных, молчали перед собратьями. Почему люди должны убивать друг друга, когда одной из целей секты было сохранение населения и строгий контроль над своими сосудами. Вопросов у него было много. И он собирался выяснить всё, что его волновало, за оставшиеся часы до рассвета.

01:30
W 3rd Street
Прогулка не была долгой или изнурительной, в конце концов он не называл это место просто потому, что ему захотелось посетить заведение с сомнительным названием и он подбирал себе кампанию для отсидки в тишине и развлечениях. Кабаре было рядом, буквально подать рукой, но Грегу не слишком хотелось в нем задерживаться, ведь эти заведения были, зачастую, настоящими гнездами вечно раздражающих его Дегенератов. Нет, не то чтобы эти ребята были плохими парнями или они чем-то сами по себе не нравились Дрездену, у него никогда не было предубеждений против их линии крови, что бы там ему не приписывалось, но большинство Тореадор, которых он знал, были способны парой фраз вызывать в нем такое раздражение и моральное отторжение, что наиболее невинной мыслью было зажать их голову между дверьми машины и пару раз как следует эту самую дверь закрыть. Он не знал был ли это их особый дар или просто эти хранители культуры так «удачно» подбирали себе потомство, но… Но статистика для Дрездена была неутешительной. Он размышлял о всевозможных вещах за тот десяток минут, пока хромал до кабаре, в его мыслях проскальзывала некая доля радости от того, что он встретит тут хоть одно дружественное лицо, надежда, что этот чертов итальяшка окажется в этом же самом клубе – которые он, если Дрезден правильно помнил – крайне любил, раздражение от того,  что ему нужно будет кому-то помогать и просто банальное неудовольствие вызванное плохой погодой, которая была таковой независимо от времени года. Для Грегори плохая погода была нормой его существования, он всегда находил что-то, к чему можно было придраться. Слишком светлая ночь. Слишком высокая влажность. Дождь. «Какого черта тут так темно?!» и другие способы которыми он давал окружающим понять, что его нужно умаслить, и лучше всего это сделать старым проверенным способом: не показываться ему на глаза. Но увы, этой роскоши Грегори лишен, нужно было… Бродить. Общаться. Делать вид, что ему интересно. Он никогда не любил элизиумы, предпочитая держаться от них подальше – слишком много пафоса, слишком много аристократизма, от которого во рту ощущался бы вкус пепла. Но Элизиум – это было и полезно. Даже если он ничего не узнает о том, куда пропал Валентино, который едва ли был бы тут под своим настоящим именем, если уж на то пошло, не факт что он бы вообще задержался в этом месте надолго, особенно если оно переполнено, то он, возможно, сможет узнать о том безумии, что сейчас выплеснулось на улицы. Диванные эксперты разменявшие не один век, несомненно могут высказать пару-тройку дельных мыслей, или по крайней мере, натолкнуть на подходящую.
Дрездену же оставалось лишь попасть внутрь, что для разумного Сородича не представлялось сложным – местный Хранитель едва ли бы закрыл Элизиум для гостей, скорее просто ограничил бы доступ нежелательных элементов, а, значит, всё что оставалось – сообщить о своем прибытии слугам.
Предельно вежливо и сдержанно поприветствовать хозяина этого места.
И делать вид, что ему очень нравится быть тут. Увы, но, похоже, это будет самым сложным.

Marian North пропускает ход в виду задержки поста. Очередь переходит к Gregory Dresden.
Безопасной ночи!